Арцимович, Виктор Антонович, один из выдающихся деятелей эпохи великих реформ. Родился в Белостоке в 1820 году. Окончил курс в училище правоведения в 1841 году. Состоя на службе в канцелярии Сената, в течение сороковых годов участвовал в сенаторских ревизиях Сибири, Орловской и Калужской губерний и Керченского и Таганрогского градоначальств. Для молодых людей, сопровождающих ревизующих сенаторов, участие в ревизиях было лучшей практической школой, воспитывавшей в них уважение к закону, сострадание к униженным, сочувствие бесправным и прочное сознание необходимости осуществления живых и целесообразных мер для блага населения. В условиях тогдашней русской общественной жизни соединение молодой и впечатлительной восприимчивости сотрудников сенатора и житейского опыта и авторитета последнего, выражаясь в общем труде, давало возможность приподнять завесу официального благополучия над язвами действительной жизни. Каждая такая ревизия властно напоминала ""рабам ленивым и лукавым"" требования попираемого ими закона, смывала накопившуюся годами грязь распущенности и произвола и оставляла ободряющее воспоминание у тех, кто был ее свидетелем. Деятельное участие А. в сенаторской ревизии Сибири имело своим последствием назначение его в 1854 году тобольским губернатором. Служба в этом далеком крае, при безлюдии и громадных пространствах, была трудная и ответственная. В четыре года губернаторства А. Тобольск во многом стал неузнаваем. А. основал Мариинскую женскую школу, принял горячее участие в ограждении бедного населения предместий города от ежегодных наводнений, развел городской сад, основал ""Губернские Ведомости"" с весьма широкой, по тому времени, программой, привлек к участию в неофициальном их отделе способных сотрудников из местных ""подневольных"" обывателей. В управлении губернией он энергично старался осуществить те пришедшие в забвение полезные начала, которые должны были лежать в основе сибирских учреждений, возникших по мысли Сперанского . В 1858 году А. был назначен губернатором в Калугу, откуда был вызываем в Петербург для участия в комиссиях для преобразования губернских и уездных мировых учреждений, а также для составления проекта о земских банках. На своем новом посту он умел внести жизнь и свет в вялую и формальную деятельность отдельных лиц и учреждений и пробудить не только в Калуге, но и в уездах бодрую умственную и общественную работу, призвав себе на помощь благородных и надежных сотрудников. Ему пришлось подготовлять и вводить освобождение крестьян, собрав вокруг себя обширный круг молодых людей, пошедших в непременные члены и мировые посредники. Им пришлось пережить многое от непонимания окружающей средою новых условий быта, от явной вражды и от тайных клевет. Но двери, сердце и глубокий ум губернатора были им всегда открыты. Поддерживая их указанием, что ""они призваны к участию в человеколюбивом подвиге, исполненном гражданской мысли и христианских стремлений"", он служил им опорой не только всем своим авторитетом и властью, но и примером личного почина. И здесь он расширил содержание ""Губернских Ведомостей"", всеми мерами поддерживал и распространял, при содействии свой жены (сестры поэта А.М. Жемчужникова ), учебно-просветительные учреждения и создал в целях единства действий ежемесячные съезды мировых посредников, на которых все возникавшие на практике вопросы обсуждались гласно и публично. Он настойчиво и решительно преследовал злоупотребления помещичьей властью, причем энергично положил предел самоуправству местного влиятельного заводовладельца Мальцова , запретившего своим фабричным сходиться в домах грамотных товарищей для чтения ""Положения о крестьянах"". Жалобы последнего и ряд доносов, в которых губернатору приписывалось злостное разрушение ""устоев"" и давалась кличка ""красного"", вызвали назначение ревизии сенатора Капгера . Прибыв в Калугу настроенным против А., Капгер убедился в полной правильности его действий и засвидетельствовал о том в Петербурге. Тем не менее, отношения А. с местным дворянством так обострились, что в 1862 году он был назначен сенатором московских департаментов, но в следующем же году, в разгар польского восстания, был переведен в Варшаву членом совета управления Царства Польского и вице-председателем государственного совета. Здесь ему пришлось пережить много тяжелого. Строгий законник, русский по воспитанию, деятельности и симпатиям, поляк по происхождению, он был поставлен между двух огней, вызывая нарекания своей примирительной деятельностью, чрезмерной по мнению одних, недостаточной по мнению других. В ""старом споре славян между собою"" он разошелся с Милютиным и его сотрудниками, настаивая, по собственному заявлению, на том, что ""управление страны не должно основывать свою силу на прошлых явлениях революционного движения, а должно считаться с национальностью, с выработанными на месте юридическими воззрениями и с политическим настроением населения"". С открытием новым судов он был назначен сенатором уголовного кассационного департамента. Все, что было и есть в новых судебных порядках живого и жизненного, нашло горячий отголосок в А.; он содействовал своим трудом и широтой своих взглядов выполнению трудной задачи кассационного суда - упрочить и разъяснить новые судебные порядки и дать руководящие разъяснения деятелям, призванным к их применению. Когда кассационная работа вошла в более узкие, обыденные рамки, он перешел в первый департамент Сената, став по старшинству во главе учреждения, призванного осуществлять высший надзор в порядке управления и исполнения, охранять права различных состояний и иметь попечение о прекращении всяких противозаконных действий во всех подчиненных ему местах. Широкое поле этой деятельности, обнимающее и толкование и применение закона, нашло себе в А. достойного представителя: многолетний, зоркий и стойкий труд его во главе почти ежедневно собирающейся коллегии, связанный с неизбежной борьбою мнений и проникнутый упорным охранением основных начал городской и земской реформы, занял все последние годы его жизни. Человек цельный, смелый и прямой, А., уверовав в справедливость подсказанного ему опытом и совестью взгляда и найдя справедливое, по его искреннему убеждению, применение этого взгляда к данному вопросу, уже не умел сворачивать с дороги, а твердо, громким словом и решительным жестом, заявлял о том, что, по его мнению, нужно и неизбежно. Эта его твердость и неуступчивость на соблазны компромисса, обыкновенно никого не удовлетворяющего, в связи с наклеенным на него еще в Калуге ярлыком ""красного"", создали ему во влиятельных кругах репутацию беспокойного деятеля и заперли пред ним законодательную деятельность даже в тех скромных условиях, в которых она осуществлялась до 1906 года. Он умер в 1893 году, оставив среди всех знавших его воспоминание о величавом физическом образе, заключавшем в себе богатый запас деятельной любви к людям и уважение к их человеческому достоинству. А. Ф. К.
|
